Как зарождался стендап в России и зачем выносить сор из избы на сцене: интервью Антона Борисова Peterburg2

Антон Борисов также являлся креативным продюсером шоу «Центральный микрофон», которое стало первым телевизионным стендап-шоу в стране, и принимал участие в организации первого российского фестиваля Stand-up комедии. Благодаря ему в России состоялись и первые гастроли западных комиков. Мы пообщались с Антоном о том, как он видит современную ситуацию с юмором в России, и том, как стендап зарождался в ней.

Кристина Кузьмина: «Когда чувствую, что обесточена, – еду на Финский залив»

(Фото предоставлено Антоном Борисовым)

Здравствуйте, Антон! Хотелось бы начать с актуальной темы. Как вы оцениваете нынешнее состояние российской стендап-среды? Многие комики уехали из страны по разным причинам. Как вы считаете, насколько это критично: грядет кризис юмора или, наоборот, открытие новых возможностей для его развития?

—  Думаю, что о кризисе юмора говорить не придется. Юмор – это как раз то чувство, которое позволяет человеку справляться со стрессом и трудностями. Любой, кто когда-либо писал шутки, скажет, что в основе репризы лежит конфликт: личностный, социальный, бытовой, межконфессиональный…

Например, «Приключения бравого солдата Швейка во время мировой войны» – это сатира, порожденная событиями Первой мировой войны, своеобразная попытка справиться с ужасом, страхом и болью.  «В бой идут одни старики» – казалось бы, кинолента о Великой Отечественной войне, это не комедия, местами плачешь, но… без юмора человек не может, поэтому смешных моментов и там достаточно.

Пожалуй, юмор – это инструмент, который позволяет точно и быстро донести любую мысль. Даже очень сложную, которую без юмора было бы трудно понять и, тем более, принять. Так что любой кризис – это, как это ни странно, трамплин для юмора. Существует мнение, что шутить надо не по ране, а уже по шву, но тут вмешивается мораль – юмор ведь не существует сам по себе, это одна из составляющих человека, очень сложного создания.

Без юмора действительно невозможно жить. По крайней мере, очень трудно и невероятно скучно. А почему именно сейчас юмористическая сфера пользуется повышенным вниманием – как со стороны властей, так и самих зрителей?

—  Внимание со стороны властей к комикам вполне объяснимо, более того, так было всегда. В Средние века в городах ограничивали количество шутов, так как те имели огромное влияние на толпу. При этом надо отметить, лучшие произведения создавались именно во время цензуры и запретов. Сравните прекрасные комедии, созданные во времена СССР, и комедии 90-х, когда царила гласность. Разница очевидна! Я сейчас не о том, что ради юмора нужно специально что-то запрещать – скорее о факте появления поистине качественного первоклассного юмора как средства защиты от ограничений.

Поэтому, как вы говорите, люди и потянулись к юмору. Ведь невозможно постоянно жить в стрессе, даже в трудные времена нельзя выработать стандарт, как «правильно страдать». Вот опять же в фильме «В бой идут одни старики» летчик, жертвуя собой, произносит легендарную фразу: «Будем жить!».

И правда: будем жить, будем смеяться! А как вы относитесь к мысли, которую сейчас часто повторяют: «Стендап – это новый рэп»? Можно ли найти точки соприкосновения у этих явлений?

—  Стендап – новый рэп? Не согласен. Стендап старше, чем рэп, просто в нашей стране они ровесники в силу исторических причин. Мы шли от коллективизма СССР к индивидуализму новой России. КВН – коллективная юмористическая игра, существует только в нашей стране. От песен и шуток «как у всех» и «у всех же было» – к личным чувствам, эмоциям и мыслям конкретного человека, от просто исполнителей к авторам. Стал интересен сам человек: как и чем он живет, о чем думает? Если человек сам пишет и рассказывает свою жизнь, очень сложно повториться, ведь мы все абсолютно уникальны. Кстати, в КВН существовала целая база данных реприз из-за того, что шутили над общими вещами, не личными, и, естественно, были возможны повторения.

Стендап – это философия, донесенная с помощью юмора. Рэп, как и рок, – философия, донесенная с помощью слога, музыки и ритмов. Здесь скорее уместна фраза «рэп – новый рок», с учетом изменения музыкальных вкусов общества.

(Фото предоставлено Антоном Борисовым)

Думаю, такое сопоставление возникло из-за популярности обоих явлений среди молодежи и, возможно, из-за их смелости и внутренней свободы. Но вы правильно отметили, что они пришлись на одно поколение по историческим причинам.

Кстати, Антон, вы упомянули, что КВН – уникальное явление для мирового юмора. А как вы считаете, можно ли говорить о том, что в тех или иных странах шутят по-своему? Например, для многих очевидна разница между американскими и британскими шутками – применимо ли это к другим странам?

—  Как я уже говорил, юмор не существует сам по себе, это неотъемлемая часть культуры. И, так как история и менталитет разных стран отличаются, юмор тоже имеет массу отличий.

Впрочем, Эдди Иззард пытался доказать обратное: он давал один и тот же концерт в разных странах, не меняя шутки – прямо слово в слово. Он даже специально для этого учил языки, чтобы выступать на родном для аудитории. Но это скорее исключение, попытка выхода на самый высокий уровень абстракции. Интернет, конечно, способствует созданию глобального информационного пространства, но, к счастью, пока только влияет на культуру, а не формирует ее.

А как бы вы охарактеризовали русский юмор? На чем строятся наши шутки, чем они отличаются?

—  Русский юмор обладает всеми особенностями нашей страны и культуры, основан на их нюансах. Сама структура шутки одинакова, а вот контекст, подтекст… у нас, безусловно, особенные, свои – как у человека, так и у страны. Я однажды на выступлении рассказывал про свою семью, ко мне подошли после концерта и спросили, зачем я «выношу сор из избы». Вот это как раз наша культура: семья – святое! И кому-то может показаться, что ты высмеиваешь ценности. Вот тут важный момент: не пытаешься разобраться в сложных семейных проблемах с помощью юмора, а именно высмеиваешь.

Для некоторых людей это как нарушение тайны исповеди, а хороший стендап, – по сути своей, это и есть исповедь. Исповедь, вынесенная на общий суд для того, чтобы стало легче и комику, и зрителю в зале.

А каково это – исповедоваться перед зрителями? Что вам все же приятнее – выступать или находиться «за кулисами» в качестве организатора?

—  Высшую стадию наслаждения я получаю на сцене в момент взаимодействия со зрителем.

Это прекрасно! И все-таки именно вы стояли у истоков стендап-движения в России, многое приходилось организовывать. Расскажите, как это было. Правда ли, что во многом вы ориентировались на американские шоу?

—  Из-за быстрого развития Интернета появление стендапа в нашей стране было вопросом времени. Мы назвали шоу «Stand Up Comedy», в нем ребята показывали миниатюры, пели песни, на тот момент не было «насмотренности», не было YouTube или кассет со стендапом… Да, мы о нем слышали, но трактовали на свой лад. По сути, первое время я думал, что стендап – это чистая импровизация, то есть неподготовленное, живое общение со зрителем. В какой-то момент появилось и копирование, некоторые комики даже интонации используют, которые не свойственны русскому языку, но это все, конечно, вопрос роста. Многие ребята – очень и очень самобытны!

А на Америку я никогда не ориентировался. Более того, первые комики, с которыми я познакомился, были представителями английского юмора, даже ирландского. Дилан Моран – первый западный комик, которого мы привезли в Россию – ирландец, представитель английской продюсерской компании «Mick Perrin World». Вторым был Эдди Иззард, английский комик, переехавший в Америку.

Кстати, агент Дилана позвонил мне именно по той причине, что наше шоу называлось «Stand Up Comedy». Тогда слова «стендап» в отечественном информационном поле не существовало. С 2004 года существовал «Comedy», а в Петербурге – «Stand Up Comedy». И единственное, что по запросу «Stand Up» в поисковиках высвечивалось, – это был мой номер телефона.

(Фото предоставлено Антоном Борисовым)

Звучит просто невероятно – знакомство с Диланом Мораном, Эдди Иззардом… А насколько успешными были их выступления в России? Как считаете, тогда люди приходили на них из-за громких имен или из-за того, что действительно понимают и ценят их творчество?

—  Выступления западных комиков были очень успешными, ведь на них приходили только те, кто их знал.

Кстати, на некоторых концертах мы даже ставили будку для синхронного перевода.  На концертах с переводом было две волны смеха: первыми смеялись те, кто понимал язык, чуть позже те, кто услышал перевод. Комику приходилось это учитывать и делать паузы, ломая ритм выступления.

Но было круто! Все понимали, что это совершенно новый для страны жанр, что мы делаем первые шаги, знакомим зрителя – от этого все получали невероятное удовольствие! Из всех комиков именно с Диланом Мораном мы стали друзьями. Более того, мы привозили его в Россию несколько раз, сопровождали в туре по СНГ, приезжали на «Fringe» в Эдинбург. Кстати, Дилан в Россию приезжал со своей семьей, в Петербурге им очень понравилось! Супруга Дилана даже помогала раздавать флаеры в Эдинбурге на наше шоу.

Игорь Меерсон – мой партнер в компании «Stand Up Original», мы ее создали именно для «привозов» западных комиков в Россию. Он получил премию «Best of the fest», а позже заключил контракт с «Mick Perrin World» и принимал участие в мировом туре Эдди Иззарда – как раз в том, где Эдди хотел доказать, что юмор понятен всем. В составе труппы поехало несколько молодых комиков из разных стран: немец, итальянец, француз, и русский – наш Игорь. Юмором нашим, конечно, всегда интересовались!

А замечали ли они какие-нибудь особенности нашего юмора?

—  Из особенностей… Они очень удивлялись, как мы так быстро пишем? Это многие отмечали. Думаю, это следствие опыта игры в КВН: надо было придумать очень много шуток в короткие сроки. Именно этот факт позволил мне с Ваней Явицом с первого раза дойти до финала «Roast Battle» на фестивале в Эдинбурге.

Как человека, неразрывно связанного с юмором и живущего им, не могу не спросить: часто ли вы смотрите юмористические передачи для собственного удовольствия или они все воспринимаются как работа?

—  Как раз из-за того, что я работаю автором юмористических программ, мне просто необходимо смотреть практически все юмористические шоу, следить за новыми тенденциями и форматами. Это часть авторской профессии, а к стендапу имеет отношение в меньшей степени. Стендапом – живу, автором – работаю.

А от чьего юмора вы получаете наибольшее удовольствие?

—  Мои любимые комики – это Джордж Карлин и Дилан Моран. Также очень нравится творчество Евгения Гришковца – он драматург, но оказал на меня огромное влияние. Еще рекомендую посмотреть сериал «Удивительная миссис Мейзел»*. Обещаю, вы получите и эстетическое, и моральное удовольствие!

Спасибо за рекомендации и интересную беседу!

*Сериал посвящен истории «примерной домохозяйки» Мириам Мейзел, которая в 1958 году обнаружила у себя скрытый талант к стендапу.