Дзен
ВК
еженедельной рассылке
Телеге.
Акварельная живопись некоторым, как правило далеким от изобразительного искусства людям, кажется делом не сложным. Намочил автор лист бумаги водой, обозначил несколько цветовых пятен, расставил графические акценты... Результат такого «понимания» - появление «квазиакварелистов», несть которым числа. Если бы все было так просто.
Анна Юрьевна Кожина родилась в семье, богатой художественными традициями, семье архитектурной. Архитектура — это всегда отчетливое понимание времени, места, масштаба. Петербургская архитектура в особенности. Именно Петербург-Ленинград явил в ХХ веке замечательную школу акварели, во многом, кстати, с архитектурою связанную. Это и художники «Мира искусства», и авторы группы «Круг художников», и многие наши старшие современники. Творчество Анны Кожиной тесно связано с этой школой. Образно-пластический строй ее работ можно назвать вневременным. Удается это не каждому, и стоит дорогого.
Работы Анны Кожиной достаточно уверенно делятся на несколько тематических циклов. Попытаемся обозначить основные. Один из них условно можно именовать «Восточные воспоминания». Это поэтичные листы, посвященные Средней Азии, Египту. Богатые, сочные по колориту вещи. Восхищение ли европейца нарядной музыкой восточной сказки или воспоминание русского человека об огромных просторах Евразии, с коими он волею судеб неразрывно связан? Каковы бы ни были явные или подсознательные мотивации серии, именно оттуда в работы Кожиной приходят яркие синие, охристо-желтые колера. И колера эти плавно перетекают в другую серию, которую мы с той же степенью условности обозначим как «Цветы и фрукты». Многочисленные работы этого цикла, выполненные, как выразился бы Александр Бенуа, «со значительной и своеобразной прелестью», свидетельствуют о растущем артистизме автора, чутком внимании его к изображаемым предметам и вместе с тем о понимании художником волшебства недоговоренности, особенно присущего акварели. Не менее многочисленны и пейзажи Кожиной, посвященные близкому художнице Петербургу и Карельскому перешейку. И если в петербургских пейзажах стремление к архитектурной точности (что, впрочем, и неудивительно) иногда превалирует над колористической составляющей, то в изображениях недолгого северного лета цвет возвращается вновь, будто бы желая с особою силой высветиться пред долгими сумерками зимы.
Говоря о работах Анны Кожиной нельзя обойти такое их достоинство, как сделанность. Не выделанность, не срисованность, (которые часто и необоснованно путают со сделанностью), а именно сделанность в понимании законченной мастером вещи.
Не столь давно художница совершила путешествие в Санаксарский монастырь в Мордовии. Привезенные оттуда акварели дают основание говорить о появлении новой музы автора, музы ожидаемой — старого русского зодчества, зодчества храмового. Как писал один паломник былых времен: « Углядел вдалеке колоколенку и на душе легче». Но в работах Кожиной присутствует не только и не столько буколическая восторженность от увиденного, каковой впрочем нет и в цитате упомянутого паломника, а ясный взгляд на красоту окружающего нас мира, единство природы и архитектуры.
Вообще-то Анна Юрьевна Кожина человек не очень многословный: «Просто меня радует цветом и настроением некий вид, и я пробую передать его на бумаге» - прямая речь автора о собственном творчестве. И лучше — не скажешь. Будем радоваться вместе с художником.
Cтатья Александра Гущина
