Дзен
ВК
еженедельной рассылке
Телеге.
Опера Владимира Ребикова. «Ёлка» впервые была поставлена в 1903 году в Москве. До Петербурга опера добиралась семь лет и за это время выдержала десяток постановок от Берлина до Перми — фантастический успех. Затем об опере, как и об авторе, забыли надолго: по крайней мере, в Стране Советов ангелам (и долгое время рождественским елкам) делать было нечего. Из всей оперы выжил только вальс, — для многих из нас это единственное знакомое сочинение Ребикова. Действие «Ёлки» происходит… Пожалуй, через дорогу от вашего дома: по ремарке композитора, декорация улицы представляет тот город, где опера ставится. Автор желает максимального правдоподобия: «никакого пафоса, никаких эффектов». От героини требуется петь «как можно жизненней» — даже не петь, а произносить всю партию говорком. Ребиков опирался на опыт «Каменного гостя» Даргомыжского и «Женитьбы» Мусоргского, в некотором смысле он предвосхитил Sprechgesang Шёнберга и по жанру приблизился к шёнберговской монодраме. Сам композитор не называл «Ёлку» оперой — это «музыкально-психологическая драма». В Мариинском театре «Ёлка» вошла в цикл маленьких опер для детей, но могла бы украсить и соседний абонемент, где собраны оперы для взрослых. Сказочный первоисточник и рождественская тематика не должны смущать — ведь и «Щелкунчик» трудно назвать детским балетом. Мало детского в том, что призрак матери является замерзающей девочке со словами «Я смерть!» — и музыка медленно улетает в открытый космос. Рифмованное либретто с его пафосом познания бытия напоминает ещё одну недетскую сказку, «Иоланту», да и в нотном тексте явно влияние поздних опусов Чайковского — к слову, одного из немногих, кто поддержал молодого композитора Ребикова. «Было время, когда признавалось только грандиозное, отметалось всё маленькое, миниатюрное. Измельчал ли род людской, зрение ли улучшилось, но человечество взяло в руки микроскоп и нашло целый новый мир, не менее интересный, чем тот, который приходилось рассматривать в телескоп». Слова принадлежат композитору Владимиру Ребикову. Он и есть человек с микроскопом, автор «маленькой музыки». Основная часть его сочинений — миниатюры, фортепианные или вокальные. Последние Ребиков создавал в особом, им самим выдуманном жанре меломимики: не пантомима и не романс, не оперное пение и не бытовая речь — доверительный разговор, долгий взгляд глаза в глаза. Свой метод композитор называл музыкально-психографическим («музыка есть стенография чувств» — тезис Толстого, усвоенный им еще в юности). Цель — передать звуками настроение или чувство, заразить им слушателя, достигнуть эффекта гипноза. Психографику и меломимику Ребикова одни считали смелым новаторством, другие — дурной литературщиной, и почти все — чудачеством. К этому нужно прибавить музыкальный язык Ребикова с его сползающими хроматизмами, целотонной гармонизацией и параллельными квинтами — язык, взявшийся в 1890-е годы непонятно откуда. (На приеме в Московскую консерваторию суровый Танеев объяснил стиль Ребикова отсутствием слуха — и провалил абитуриента). Ребиков, действительно, опередил время, по крайней мере на десятилетие. Рассказывают, что, играя свои сочинения в Париже, композитор услышал в публике: «Похоже на «Пеллеаса и Мелизанду»!» Покрасневший автор показал издания собственных пьес и принялся объяснять, что придумал всё это раньше Дебюсси. Потом композитор признавался, что не выдумывал диссонансы специально, а только искал внутренний дух музыки, который бессильны выразить «аккорды с разрешения начальства». И снова повторял как заклинание: аккорд красив, если передаёт настроение и чувство. Он так и остался заложником психографический концепции, и под конец жизни оказался всеми забыт. Легенда гласит, что его нашли замёрзшим в своём доме в Ялте лютой зимой 1921 года — хотя известно, что Ребиков умер в августе. Фольклор отождествил автора с его героиней, девочкой из «Ёлки» — оперы, которая ещё при жизни композитора считалась его главным сочинением. Вечер накануне Рождества. Глухая городская улица. Бедно одетая девочка просит милостыню, редкие прохожие не обращают на неё внимания. Она вспоминает умершую маму и плачет. В это время в окне ближайшего дома зажигается ёлка, слышится детский смех и звуки вальса: «Ах, как хотелось бы мне быть на этой Ёлке!» Девочке чудится голос матери. Она засыпает. Зал во дворце, сияет огнями большая ёлка. Девочку ведёт за руку принц. Куклы, стоящие вокруг ёлки, оживают и танцуют. Затем огни гаснут, зал исчезает, и девочка видит призрак мамы: «Скорей идём с тобой мы в царство жизни, света, где для добра, любви ни в чём нет ни преграды, ни запрета!» Спускаются ангелы и облачают девочку в белые одежды. Вместе с мамой они восходят по лестнице, освещаемые небесным светом. Ночная улица. На скамейке под окном лежит замерзшая девочка. Спектакль идёт без антракта.
