Бесы, призраки и сломанные носы: Кирилл Нагиев рассказал о закулисье актёрской профессии

(Автор фото: Антон Welt)

Вы играете в иммерсивном шоу «Вернувшиеся». Надо сказать, что иммерсивный театр в России — явление новое, первым иммерсивным спектаклем в стране стала постановка «Норманск» 2014 года в Центре им. Мейерхольда. До сих пор совсем не многие понимают, в чём же главное отличие иммерсивного театра от «классического»?

Кинотуризм в Петербурге: где снимали известные фильмы

Иммерсивный театр — это всё-таки не совсем театр в классическом понимании. Я считаю, что это некая квинтэссенция всех жанров, которые есть. Получилось, что это и театр, и кино, и танцевальное шоу вместе. И больше всего кино, — потому, что человек через свою маску (все зрители находятся в масках во время шоу — прим. ред), может «снять» свой собственный фильм и увидеть героя с любого ракурса, с того, который ему нравится. Но это и театр тоже — потому, что за три часа, пока идёт представление, у артистов нет ни одной секунды, чтобы передохнуть и прерваться. Надо сказать, мне такой формат очень нравится.

Каковы правила такого шоу?

Не снимать маску, не производить никаких звуков и не трогать артистов.

Насколько российский зритель сегодня готов к такому формату? Как Вы понимаете, удался спектакль или нет? Ведь каждый раз всё проходит по-разному...

Пока тяжеловато...Были разные ситуации, даже драки, переломы у артистов. Причём я замечаю, что чем состоятельнее человек, тем он более по-хамски себя иногда ведёт. Краем глаза ведь всё видно. После трёх лет работы я, заходя в комнату, где 50 человек, не смотря ни на одного из них, сразу оцениваю обстановку и заранее просчитываю варианты того, что может произойти.

Когда зрители специально нарушают правила шоу, провоцируя актёра, дотрагиваясь до него и всячески отвлекая, есть ли какие-то способы психологической защиты у артистов? Или человеческий фактор может взять вверх над профессией?

В обучении и подготовке артистов для игры в иммерсивном шоу делается большой упор на то, чтобы они периферическим зрением могли видеть толпу и контролировать ее. Действительно, существуют психологические приёмы, которые работают всегда. Даже если ты идёшь в толпе в метро, можно посмотреть чётко в одну точку перед собой и направиться к ней, не колеблясь, и тогда люди автоматически расступятся перед тобой. Тоже самое и здесь. Конечно, бывают провокаторы, которые пытаются дотронуться до актёра или встают и смотрят на него в упор, чтобы узнать, как он отреагирует. Я слышал, что в Москве на шоу был даже случай, когда артист в начале сеанса пытался забрать девушку на personal experience (часть представления, когда зрителя уводят в отдельное помещение и проводят с ним индивидуальный перформанс — прим. ред) и один из посетителей ударил за это артиста в нос. Бывало, люди занимались сексом во время шоу... Когда человек надевает маску, с него спадают все барьеры, зажимы, и кто-то начинает подглядывать, кто-то пытается даже что-то украсть из реквизита, например, платье. Человек в маске будто пьянеет, и все его пороки вылезают.

(Автор фото: Антон Welt)

Однажды Вы сказали, что самые благодарные зрители — это дети, и что Вы любите играть спектакли для них. В каких постановках Вы участвовали, и в какой момент это произошло?

Да, у меня был замечательный спектакль в театре Балтийского флота (г. Кронштадт — прим. ред). Мой друг, который работает в «Вернувшихся», артист Артур Феденко — мэтр этого театра, и он как-то позвал меня к нему на детскую постановку, которая называется «Не ёжик». Это был один из лучших спектаклей, которые я вообще когда-либо смотрел. Он микроскопический, получасовой, но я рыдал, как после просмотра фильма «Жизнь прекрасна» (режиссёр Роберто Бениньи, 1997 год — прим. ред). Это добрый, удивительный спектакль. Я увидел тогда глаза детей и понял: вот благодарность, вот счастье. И тогда я обратился к Артуру, и к режиссёру театра, и мы выбрали пьесу Сергея Козлова «По зелёным холмам океана» и сыграли её.

Какие ещё спектакли с Вашим участием сейчас идут в Петербурге?

Можно посмотреть «Чайку» (по мотивам пьесы А.П.Чехова — прим. ред), там я играю Треплева, это добротная классическая постановка, «Ревизор» (по мотивам пьесы Н.В.Гоголя — прим. ред), где у меня роль одного из чиновников, Хлопова. Также замечательный спектакль «Валентин и Валентина» на Малой сцене (по мотивам пьесы Михаила Рощина — прим. ред), «Мещане» (по мотивам пьесы Максима Горького — прим. ред), там я исполняю главную роль Нила. Замечательный спектакль «Сотворившая чудо» (по мотивам пьесы Уильяма Гибсона — прим. ред) про слепоглухонемую девочку: история о том, как врачи изобрели метод разговора с такими людьми, и, надо сказать, это душераздирающая пьеса, её тяжело играть*. (все перечисленные спектакли идут в театре им. Ленсовета — прим. ред).

Громкая премьера «Бесов» в театре им. Ленсовета прошла этим летом. Постановка режиссёра Алексея Слюсарчука — это вольная интерпретация романа, где сюжет скорее служит декорацией и фоном, или же это приближенная к оригиналу версия?

Режиссёр хотел, чтобы это были именно «Бесы» Достоевского, чтобы в спектакле не было его, а только автор романа. Это огромный материал, с большим количеством диалогов, событий и героев, что-то пришлось сократить, что-то добавить, но всем кажется, и мне в частности, что получилось очень хорошо.

Какую Вы играете роль в спектакле?

Я играю небольшую роль Федьки Каторжного, это отрицательный персонаж. Но, признаться, мне приятно, что критики отметили мою роль, потому что мы очень долго и муторно работали над спектаклем, целых полтора года. У режиссёра даже однажды случился инсульт во время прогона, и мы вынуждены были сделать перерыв в репетициях. Это очень сложное произведение — его недаром называют ключом к русскому человеку. Это произведение о том, как живёт народ, у которого отняли Бога.

(Автор фото: Антон Welt)

Помимо театральных ролей, Вы активно принимаете участие в киносъёмках. У Вас за плечами 36 ролей. Вы не раз говорили, что мечтали бы сыграть в фильме о Второй мировой войне или о блокаде Ленинграда: в роли какого героя Вы себя видите?

Хотел бы сыграть, но трудно сказать, кого. Меня почему-то часто видят в одном ампула, некого «тупого красавчика». Часто приходят как раз предложения на такие роли, и я всё жду-жду, когда будет что-то интересное. Правда я играл однажды в телефильме «Русский крест» (режиссёр Григорий Любомиров, 2010 год — прим. ред) солдата-предателя, мне тогда было 19 или 20 лет.

В одном из интервью Вы сказали, что не хотите заниматься «ширпотребством ни в кино, ни в литературе, ни в чём». Однако достойные современные картины о войне — большая редкость сегодня. В чём, на Ваш взгляд, главная проблема частого «провала» российских фильмов о Великой Отечественной войне?

Потому, что в целом сегодня кино продюсерское. И в нём оставляют мало точек зрения на всё: то есть ты должен рассказать историю так, как принято считать. Зачастую сначала идея и задумка классные, а потом люди, у которых есть деньги, всё переделывают.

Вы, как и вся Ваша семья, родом из Петербурга. Известно, что Ваш дедушка работал всю блокаду в Ленинграде. У Вас осталось много информации о нём?

У меня есть его дневник, он писал в нём каждый день, все воспоминания сохранились. Может быть, я когда-нибудь его использую, но пока не хочется загадывать что-то и рассказывать об этом.

Чтобы закончить разговор о кино в России на позитивной ноте: расскажите читателям, а какой Ваш любимый советский фильм о ВОВ?

«Иди и смотри» (режиссёр Элем Климов, 1985 год — прим. ред), «Проверка на дорогах» (режиссёр Алексей Герман, 1985 год — прим. ред), «Они сражались за Родину» (режиссёр Сергей Бондарчук, 1975 год — прим. ред), «В бой идут одни старики» (режиссёр Леонид Быков, 1974 год — прим. ред), а если вообще говорить о любимом фильме, то «Жизнь прекрасна» (режиссёр Роберто Бениньи, 1997 год — прим. ред).