Выставка Михаила Нестерова

В Корпусе Бенуа Русского музея открывается выставка Михаила Нестерова (1862-1942), посвященная 150-летию со дня рождения выдающегося мастера русской живописи. Это первая масштабная выставка его произведений в Русском музее. На экспозиции будет представлено около 200 произведений живописи и графики из коллекции Русского музея, Третьяковской галереи, других музеев и частных коллекций России. Особое место на экспозиции займут архивные материалы: письма Нестерова, дореволюционные издания, посвященные его творчеству, фотографии.

Построенная по хронологически-тематическому принципу экспозиция начинается студенческими работами Нестерова начала 1880-х. Под влиянием своих учителей - выдающихся художников-реалистов Василия Перова, Иллариона Прянишникова и Владимира   Маковского – Нестеров создавал жанровые картины в духе передвижничества («Жертва приятелей», 1881; «Домашний арест», 1883,  обе – ГТГ).

Встречи и беседы с Иваном Крамским, посещение Академии художеств и Эрмитажа значительно расширили творческий и жизненный кругозор художника. В 1884-1885 годах Нестеров выполнил целый ряд работ исторического характера, главным образом эскизов («Папские послы у Ивана Грозного», 1884, ГМИР; «Призвание Михаила Федоровича на царство», 1885, ГТГ). За «Призвание» Совет профессоров присвоил ему звание «свободного» художника и постановил взять этот эскиз в «оригиналы», что бывало крайне редко. Первая большая картина Нестерова, «До государя челобитчики», за которую он получил Большую серебряную медаль и звание «классного» художника, также основана на историческом материале (на экспозиции представлен эскиз этого произведения (1885, НИМРАХ)).

Творчество Нестерова-живописца в начальный период его деятельности не ограничивалось бытовым и историческим жанрами. Уже тогда он обращался к портрету, причем категорически не брал заказов, а работал исключительно по зову души (этому принципу он остался верен до конца своих дней). На экспозиции представлены такие портреты-этюды 1880-х годов, как «Портрет С.А. Коровина» и «Портрет М.И. Нестеровой» (оба - 1886, ГРМ).

Героиней второго портрета была молодая жена Нестерова, Мария, чья смерть стала переломным событием в жизни художника. Под ее влиянием он исполнил ряд произведений, в том числе «Царевну» (1887, частное собрание). Придавая героиням своих картин черты ушедшей супруги, Нестеров, по его словам, «изживал свое горе». Потом он признавался, что эта потеря сделала его художником, вложив в его творчество «чувство и живую душу».

Религиозная настроенность звала Нестерова туда, где он, трудясь, мог получить и духовное исцеление. В его жизнь вошла Троице-Сергиева лавра и ее окрестности с их удивительной, истинно «русской» красотой. В это время Нестеров написал «Пустынника» (1888-89, ГТГ) – первую свою картину, получившую широкую известность и вызвавшую почти единодушное одобрение коллег и прессы. На деньги от ее продажи он смог совершить свое первое заграничное путешествие, что нашло отражение в его творчестве («Остров Капри», 1889, ГРМ).

Следующее значительное произведение Нестерова - «Видение отроку Варфоломею» (1889-90, ГТГ)  - было посвящено преподобному Сергию Радонежскому, который почитался и как святой, и как деятель русской истории. Картина вызвала жаркие споры, обнаружив раскол между старшим и младшим поколениями передвижников. Критик Владимир Стасов надеялся, что «Нестеров еще соступит со своего никуда не годного пути: обратится к действительной жизни». Но живописец уже выбрал свою дорогу, которая увела его от передвижничества, и его произведения 1890-х открыли зрителю новый для него мир «христовых невест», святых отшельников и старообрядческих скитов («Под благовест», 1895, ГРМ).

Нестеров утвердился в своем желании «написать “житие” наиболее популярного исторического деятеля Москвы». В цикл, посвященных ему картин, вошел триптих «Труды преподобного Сергия» (1896-1897, ГТГ), а последним произведением цикла стала картина «Преподобный Сергий Радонежский» (1899, ГРМ).

Следующий зал посвящен творчеству Нестерова-монументалиста – его работе над росписями храмов в России, Украине, Грузии. До недавнего времени эта сторона его дарования оставалась малоизученной и недооцененной. И до, и после революции художественная критика не приветствовала обращение Нестерова к архаичному церковному жанру, однако ему, человеку глубоко верующему, задача расписать храм представлялась ответственной и почетной.

При работе над иконами для Владимирского собора в Киеве, как и позднее, Нестеров пользовался портретными зарисовками. Порой в них угадывались черты любимых женщин. С образом великомученицы Варвары, в чьем лике художник запечатлел свою возлюбленную Елену Прахову, связан любопытный инцидент. Святая вышла настолько похожей на Елену, что это вызвало недовольство жены киевского генерал-губернатора: «Не могу же я молиться на Лелю Прахову!» Нестерову пришлось снова приехать в Киев и переписать образ.

Заветная мечта Нестерова: единолично расписать храм – сбылась, когда в 1898-м он был приглашен в Абастуман (Грузия), где на средства великого князя Георгия Александровича была построена церковь во имя благоверного князя Александра Невского. Абастуманские эскизы Нестерова широко представлены на экспозиции.

Третий зал посвящен сформировавшейся еще в конце 1880-х в творчестве Нестерова сюжетной линии – раздумьях  художника о природе женской любви и ее коллизиях. Она представлена как произведениями начала века («Думы», 1900, ГРМ; «Осень. В день ангела», 1906, ГМЗ «Петергоф»), так и созданными уже в советское время картинами («»Фленушка», 1920-е, ГТГ; «Покинутая», 1923, частное собрание).

Увлечение живописца романами Андрея Печерского «В лесах» и «На горах», переносивших читателя в колоритную среду заволжских староверов, послужило рождению замысла «поэтического романа» в картинах, посвященного драматической женской судьбе.

Первым произведением цикла стала картина «На горах» (эскиз - 1896, ГРМ). В ней художник хотел показать томление души, чьи порывы не встречают взаимности. Вторая «глава» - картина, посвященная встрече героини с возлюбленным на богомолье, так и не была написана. Третья - «За Волгой» (1905, АГКГ) - повествовала о моменте расставания героев. В четвертой «главе», написанной несколькими годами раньше - «Великий постриг» (1898, ГРМ) – автор прослеживал дальнейшую судьбу героини, не нашедшей счастье «в миру». «Великий постриг» стал большим творческим достижением Нестерова (за картину он получил звание академика). Картина стала эмоциональным венцом цикла. Пятая «глава», в которой разочаровавшаяся во всем героиня должна была броситься в Волгу, не была написана.

Тему ухода от мирской суеты продолжают эскизы росписей Церкви Покрова Богородицы Марфо-Мариинской обители (1900-10-е).

Работа над церковными росписями и полотнами отвлеченно-символического плана  не уменьшала интерес художника к конкретному, реальному человеку: он не раз обращался к жанру портрета. Далее на экспозиции представлены портреты членов его семьи. В 1905-м Нестеров написал «Портрет О.М. Нестеровой», своей дочери от первого брака, и «Портрет Е.П. Нестеровой», своей второй жены (обе картины - ГТГ). Обе модели представлены в интерьерах, а год спустя Нестеров вновь написал портрет дочери, но уже на лоне природы – «Амазонка», ставший одним из выдающихся произведений русской портретной живописи начала ХХ века, воплотившим образ поколения женщин, живших романтическими грезами Серебряного века.

Следующий зал открывают типичные для Нестерова полупейзажные-полужанровые картины. Мотив печальной девушки или задумавшегося монаха на фоне русского пейзажа стал своеобразной визитной карточкой художника, и он неоднократно варьировал его. Среди подобных картин выделяются «Зимой в скиту» (1904, БГХМ), «Элегия (Слепой музыкант)» (1928, ГРМ). Порой созданные художником образы перерастали значение «стаффажа» и являли выразительные психологические типы («Лисичка», 1914, ГТГ). Как чистый пейзажист, Нестеров выступал редко: самыми значительными дореволюционными работами в этом жанре стали «Осенний пейзаж» (1906, ГТГ) и «Родина Аксакова» (1914, БГХМ). Но словосочетание «нестеровский пейзаж» еще при жизни художника вошло в число устойчивых понятий.

Также в этом зале представлено одно из программных произведений Нестерова – «Святая Русь» (1905, ГРМ). В нем особенно ярко отразились религиозно-этические искания художника. Образ Христа на картине вызвал негативные отклики таких «властителей дум», как Лев Толстой и Василий Розанов, и для многих это заслонило несомненные художественные достоинства картины, которые оценили уже позднее.

Пятый зал открывает «галерея» портретов выдающихся русских мыслителей. Среди них - «Архиепископ Антоний» (1917, ГТГ). В молодости священник послужил Достоевскому прообразом Алеши Карамазова, и сам Нестеров его портрет ценил очень высоко: «По живописи “Антоний”, пожалуй, лучше других…» Не встречая сочувствия своим исканиям в художественной среде, Нестеров нашел поддержку в кругу философов и литераторов, занятых религиозной проблематикой. Среди них были Павел Флоренский и Сергей Булгаков – герои парного портрета «Философы» (1917, ГТГ).

В тяжелые послереволюционные годы, когда многие друзья Нестерова покидали Россию или были высланы из нее, он создавал портреты, герои которых мучительно размышляли о судьбах родины. Об этом говорят и их названия: «Мыслитель (Портрет И.А. Ильина)» (1921-1922, ГРМ) и «Тяжелые думы (Портрет С.Н. Дурылина)» (1926, ЦАК МДА).

Любимая Нестеровым тема дороги, странничества, бывшая для него метафорой судьбы, в 1920-е годы воплотилась в целом ряде картин, где художник, варьируя мотивы пути и встречи, обращался к образу Христа («Путник», 1921, ГТГ; «За Волгой. Странники», 1922, частное собрание). Логическим завершением темы стала «русская Голгофа» - картина «Страстная седмица» (1933, ЦАК МДА). Картины на религиозные сюжеты в 1930-е не приветствовались, и из соображений безопасности Нестерову пришлось датировать полотно 1914-м, а также уменьшить его формат, чтобы его можно было спрятать от посторонних глаз за мебелью.

В конце 1910-х - 1930-е Нестеров написал целый ряд произведений, продолживших лирическую линию его дореволюционного творчества. На экспозиции представлены, в частности, «За Волгой. Пастушок» (1922, ГТГ), «Лель (Весна)» (1933, ГРМ) и др.

Заключительный этап творчества Нестерова связан, в основном, с жанром портрета: в 1920-1940-е он создал целую галерею портретов своих современников. В этом зале представлены как портреты членов его семьи («Девушка у пруда (Портрет Н.М. Нестеровой)», 1923, ГТГ), так и портреты коллег («Портрет П.Д. Корина», 1925; «Портрет В.М. Васнецова», 1925, ГТГ).

Последние залы экспозиции посвящены творчеству Нестерова 1930-х годов. Для этого периода характерно повторное обращение мастера к героям своих портретов. Им двигало не только желание глубже проникнуть в их характеры, но и просто возможность еще раз встретиться с душевно близкими людьми, ведь Нестеров писал только по вдохновению, не выполняя заказных портретов неинтересных ему личностей. Так появились портреты академика Ивана Павлова (1930, ГРМ; 1935, ГТГ), художницы Елизаветы Кругликовой (1938, ГТГ; 1939, ГРМ), хирурга Сергея Юдина (1933, ГРМ; 1935, ГТГ), второй портрет академика Алексея Северцова (1934, ГТГ).

Последним портретом Нестерова стал портрет архитектора Алексея Щусева (1941, ГТГ), которого художник знал еще со времен работы в Абастумане. А завершает экспозицию пейзаж «Осень в деревне», написанный за несколько месяцев до смерти художника.