Музейный некрополь занимает северную часть Волковского православного кладбища, где находится церковь Воскресения Христова, сооруженная в начале 1780-х гг. На "Литераторских мостках": около 500 надгробных памятников. представляющих значительный исторический и художественный интерес. Одним из первых известных литераторов, похороненных здесь, был А.Н.Радищев (†1802).
Подписаться:Нашли ошибку или неточность? Нажмите CTRL и ENTER и расскажите нам про это
Волковское православное кладбище - одно из самых красивых в городе. Оно соседствует с некрополем Литераторские мостки, в котором еще с дореволюционных...
Название "Литераторские мосты" появилось благодаря тому, что здесь в северной части Волковского кладбища между могилами часто настилали мостки из-за...
Великодушно теплый прием посетителейАтмосфера признания эпох...Приехали на личном транспорте, расположение достаточно удобное.история литераторов всегда ценна и не может быть не интересна нашему поколению
22 ноября 2018 г. 20:556
Следят за порядком.
Оценка
Комментарии посетителей (2)
Ульяна
25 марта 2019 г. 15:56
С мамой посетили церковь Воскресения Христова, которая находится во Фрунзенском районе СПБ. Погода была на удивление солнечная и мы решили посетить Музей-некрополь Литераторские мостки и почтить память усопших и погребенных на Волковском кладбище. Место по истине историческое и великое.
Выйдя из метро Волковская, я перешёл мимо светофора Волковский проспект и повернув направо по скверу дошёл до первого Волковского мостика, а за мостиком меня окружили могилы Волковского кладбища. Дойдя до здания администрации, я почтил память погибшим у обелиска на кладбище. Выйдя из кладбища через сто метров вошёл в пантеон русской литературы и искусства "Литераторские мостки". своим посещением я почтил всех тех, кто там нашёл своё последнее пристанище и вспомнил их вклад в литературу и искусство.
Сегодня день памяти художника-графика, мастера монотипии, офорта, силуэтной графики – Елизаветы Сергеевны Кругликовой (31.01.1865-21.07.1941), и мы предлагаем вам фрагмент её воспоминаний об Андорре – этот текст был опубликован в газете «Новое время» в марте 1902 года.
В 1901 году в Париж приехал Макс Волошин, который внес такую живость, с которой я не могла конкурировать никак. Он всегда что-нибудь выдумывал. Как-то принес карты, книжки и заявил: «Едем в Андорру!» Что такое? Я впервые слышала об Андорре. А Макс уговаривал: «Едем. Это замечательная страна, всего 300 человек живет!» Уговорить меня и мою приятельницу было не так трудно, но «дирижер» наш потребовал необыкновенных вещей: прежде всего, понадобились специальные костюмы. Макс нашел непромокаемую ткань (никакого дождя не будем бояться!) и даже придумал нечто вроде пальто, все облепленное карманами (сюда альбомы, сюда карандаши, сюда краски!). И вот, когда мы нарядились такими уродами (у нас были не юбки, но шаровары, и сапоги с гвоздями), нагрузились багажом, надели на себя рюкзаки, где было белье и платье, я почувствовала, что не могу двигаться. Сам Макс, комплекции очень крупной, голова похожа на львиную, с гривой, энергичный, в пенсне, коротенький, но толстый. Он тоже так нарядился, но он был уже опытный альпинист.
Когда мы были готовы, отправились на вокзал, сели на поезд. Макс уверил, что путешествие будет стоить гроши, и не ошибся. Поехали. В эту ночь он написал свое знаменитое стихотворение (железнодорожное). Ехали таким образом вчетвером: Макс, Киселев, хороший художник, чудак и славный, комичный человек, и другая Елизавета (Елизавета Николаевна).
Доехали до границы. Макс заявил: «Мы пойдем пешком в Андорру и затем в Испанию!»
Когда мы очутились на дороге к Пиренеям и шли по ровному пути, можно было вынести, но когда нужно было где-нибудь переночевать, мы не знали, что делать: никакого жилья. Наконец, в каком-то местечке нашли приют. Люди боятся пускать к себе, боятся разбойников и хулиганов. И нам пришлось обойти все дома, пока кто-то не смилостивился и не пустил нас переночевать. Я говорила по-французски, Макс кусочками по-французски, по-русски и по-латыни, и меня выставляли вперед – я должна была быть переводчиком с языков, которых не знала (...)
Спустились к Андорре. Это долина, где поместилось несколько домов, может быть штук 30, очень живописная местность. Мы вошли туда и стали спрашивать: где президент? Макс бегал по всем домам и выяснил, что этот президент, оказывается, трактирщик.
Президент живет не в столице, а в соседнем городе, полверсты выше по долине. Как и президент Соединенных Штатов, он живет в белом доме. Только андоррский белый дом – это просто трактир. Жена президента стоит за стойкой и продает вино. Сам президент, г. Жозеф Кальда... обладает удивительными бархатными панталонами, заштопанными со всех сторон, великолепным оливковым носом, бритыми испанскими скулами и маленькими быстрыми глазками.
К нему на аудиенцию можно являться без фрака. Когда мы пришли к нему представиться в качестве иностранцев, он играл в «манильо» с главным врачом республики.
На докторе был белый крахмальный воротничок. Единственный крахмальный воротничок в государстве! A это что-нибудь да значит...
– Г-н президент республики?
– Это я. Позвольте вам рекомендоваться: мы путешественники из России и хотели бы посмотреть ваше государство.
– Извольте, я вам дам сейчас записку к государственному секретарю.
– Может быть, вы можете дать нам некоторые сведения по истории Андорры и об ее настоящем положении?
– Что же... Вот у нас совсем армии нет. Это наше главное отличие от других европейских государств...
– Ну, а политическая жизнь страны?
Есть у вас политические партии?
– Да, как же! У нас есть прогрессисты и консерваторы...
– А какая же разница в их программах?
– Да видите ли, прогрессисты хотят строить колесную дорогу во Францию, а консерваторы не хотят. Но это, по-моему, настоящий... настоящий...
– Атавизм, – подсказал государственный доктор.
– Да, атавизм... именно настоящий атавизм. Но вот вам, впрочем, записка к секретарю: мы завтра встретимся во дворце.
Аудиенция кончилась.
Президент пригласил осмотреть ратушу, где находилась самая замечательная вещь – гильотина, никогда не бывшая в употреблении. Республика живет контрабандой. Из Испании они везут духи, сигары, из Франции мануфактуру. Мы очень мило провели два-три дня, после чего мы пошли по направлению к Испании. Тут стало легче, но еще не легко. Часть багажа мы отправили Париж, через год он доехал...
15.07.2025 в 10:00
Сегодня исполняется 130 лет со дня рождения геолога-петрографа, доктора геолого-минералогических наук, профессора, Юлии Иринарховны Половинкиной (15.07.1895-29.01.1974).
В 1918 г. она окончила 1-й Высший педагогический институт в Ленинграде и начала работу в Геологическом комитете (впоследствии – Всесоюзном научно-исследовательском геологическом институте). В 1929 г. она заняла должность старшего геолога, затем несколько лет руководила петрографической лабораторией и заведовала отделом петрографии.
Ю. И. Половинкина – крупнейший специалист в области геологии и петрологии Украинского щита. Она изучала геологию, петрологию, гидрохронологию докембрийских образований различных регионов СССР, детально рассмотрела месторождения железистых кварцитов Кривого рога, района Курской магнитной аномалии, Сибири и Казахстана. Она выделила и охарактеризовала главные этапы формирования Украинского кристаллического массива.
В 1930 г. Ю. И. Половинкина ездила в Финляндию. Швецию и Германию, что позволило ей более глубоко освоить опят зарубежных, особенно скандинавских, петрографов.
Автор более 60 научных работ, она также стала инициатором и редактором справочного пособия по структурам и текстурам магматических, металлофизических и осадочных пород (в 3-х томах, 1948 г.).
14.07.2025 в 11:00
Сегодня – день памяти доктора зоологии, профессора, директора Высших женских курсов Виктора Андреевича Фаусека (26.01.1861-14.07.1910). Его не стало 115 лет назад.
Фаусек родился в Саратове, в семье выходцев из Европы: его дед по отцу был чехом (Vousek), дед по материнской линии – немец, а бабка – француженка. Фаусек провел детство в Харьковской губернии, где его отец управлял большим имением – именно там у мальчика пробудились любовь и интерес к природе. В 1881 г. он поступил в Харьковский университет на естественное отделение физико-математического факультета, а через три года перешел в Петербургский университет, где увлекся зоологией. По окончании университета Фаусек работал в Зоологическом кабинете у профессора Н. П. Вагнера, ездил в экспедиции. В 1892 г. он защитил магистерскую диссертацию «Этюды по анатомии и истории развития пауков-сенокосцев» и начал преподавать в университете. В 1895-1896 гг. В. А. Фаусек работал на Неаполитанской зоологической станции в Италии, а по возвращении представил работу «Исследования над историей развития головоногих», за которую ему была присуждена степень доктора зоологии. Фаусек был автором не только крупных научных трудов, ряда небольших статей в газетах и журналах, но и статей для Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. Кроме того, он знакомил русскоязычную публику с работами иностранных ученых, занимаясь переводами.
В 1897 г. В. А. Фаусек возглавил кафедру зоологии на Санкт-Петербургских женских курсах и в Женском медицинском институте. В 1905 г., когда Женские курсы получили автономию, он был избран на должность директора, и впоследствии дважды переизбирался на нее вновь, снискав особое расположение и уважение не только среди профессоров, но и среди слушательниц. Слушательницы курсов составили для газеты «Речь» такой некролог:
«(…)Виктор Андреевич был зоолог. Но это был не только кабинетный ученый, а педагог по призванию. На лекции его, живые, яркие, собирались слушательницы всех факультетов. И в простых, спокойных словах вставала перед ними во всей силе и поэзии теория эволюции. Она объединяла частности и делала их прекрасными, важными и нужными. Слушая его, мы учились любить науку.
Трудно сейчас говорить о Викторе Андреевиче, как о директоре, трудно, потому что слишком много сделал он для курсов. Это был директор-руководитель, директор-защитник.
Пять тяжелых лет стоял он на передовом посту, принимая на себя все удары. Ни в одном из высших учебных заведений эти годы не прошли так мирно, как на Высших женских курсах. За это время у нас не было ни одного серьезного внутреннего конфликта. И этим курсы обязаны только обаянию его личности.
Виктора Андреевича глубоко уважали как профессора, ему были бесконечно благодарны, как директору, но любили его больше всего просто как человека. При одном его появлении становилось светлее и радостнее. Его знали и любили все. Даже те, кто видел его только мельком, случайно. Что-то было в его взгляде, в улыбке, в слегка мешковатой фигуре ласковое, простое и прекрасное. К нему приходили со всеми печалями, и легко было поверять их, потому что не надо было ни о чем просить. Он сам вызывался сделать все, что нужно, и делал больше, чем от него ждали. И все это так просто, так по-дружески (…)
Когда пришлось выбирать надпись для надгробного венка, одно слово мелькнуло у всех сразу: «Родному…». Оно объединило всех и хоть намеком сказало, чем был для нас Виктор Андреевич».
11.07.2025 в 10:00
10 июля 1890 года ушел из жизни первый отечественный детский невролог – Михаил Самуилович Зеленский (08.12.1829-10.07.1890), его не стало 135 лет назад.
Он родился на Южном берегу Крыма в купеческой семье, окончил гимназию в Полтаве, в 1846 г. поступил на медицинский факультет Киевского университета. Однако его успехи в учебе были настолько значительны, что «в качестве лучшего студента» на третьем курсе был переведен в Медико-хирургическую академию в Петербурге. Он окончил академию с золотой медалью, а уже через полгода представил и защитил докторскую диссертацию, в которой исследовал повреждения спинного мозга.
С 1853 по 1855 Зеленский был ассистентом Н. И. Пирогова в Максимилиановской лечебнице, куда после амбулаторного приема приводили детей преимущественно с болезнями нервной системы; с 1855 по 1860 он был ординатором в Александровской больнице для чернорабочих, где также принимал детей.
В 1855 г. М. С. Зеленский опубликовал первую в России монографию о вегетативной нервной системе, которая была встречена научным сообществом очень холодно, рецензенты сомневались в практической пользе сочинения и считали его неудачным. После поездки за границу в 1860-1861 гг. Зеленский был назначен приват-доцентом Медико-хирургической академии и начал читать лекции по общей и частной педиатрии, в которых болезни нервной системы были представлены с исчерпывающей для того времени полнотой.
В 1860-е – 1880-е гг. М. С. Зеленский активно участвовал в работе поликлиники для больных детей, был директором женского патриотического общества, председателем комиссии по организации лечебных детских колоний Общества охранения народного здравия, редактировал двухтомный труд А. Фогеля «Руководство к изучению детских болезней», сам написал несколько работ, касавшиеся прорезывания зубов, ложного крупа, детской гигиены, дифтерита (первая работа об этом заболевании на русском языке), а также две монографии по педагогике и психологии: «Основы для ухода за правильным развитием мышления и чувства» и «Об уме и методе его воспитания».
М. С. Зеленский был одним из самых известных педиатров в Петербурге, его даже упоминает Н. С. Лесков в рассказе «Кадетский монастырь»:
«Теперь третий постоянный инок нашего монастыря — наш корпусный доктор Зеленский. Он тоже был холост, тоже был домосед. Этот даже превзошел двух первых тем, что жил в лазарете, в последней комнате. Ни фельдшер, ни прислуга — никто никогда не могли себя предостеречь от внезапного его появления у больных: он был тут как днем, так и ночью. Числа визитаций у него не полагалось, а он всегда был при больных. В день несколько раз обойдет, а кроме того еще навернется иногда невзначай и ночью. Если же случался труднобольной кадет, так Зеленский и вовсе его не оставлял — тут и отдыхал возле больного на соседней койке.
Этот доктор по опрятности был противоположность Перскому и родной брат эконому Боброву. Он ходил в сюртуке, редко вычищенном, часто очень изношенном и всегда расстегнутом, и цвет воротника у него был такой же, как у Андрея Петровича, то есть нераспознаваемый.
Он был телом и душою наш человек, как и два первые. Из корпуса он не выходил. Это, может быть, покажется невероятным, но это так. Никакими деньгами нельзя было его заставить выехать с визитом на сторону. Был один пример, что он изменил своему правилу, когда приехал в Петербург великий князь Константин Павлович из Варшавы. Его высочество посетил одну статс-даму, которую застал в страшном горе: у нее был очень болен маленький сын, которому не могли помочь тогдашние лучшие доктора столицы. Она посылала за Зеленским, который славился отличным знатоком детских болезней, в коих имел, разумеется, огромный навык, но он дал свой обыкновенный ответ:
— У меня на руках тысяча триста детей, за жизнь и здоровье которых я отвечаю и на стороны разбрасываться не могу.
Огорченная его отказом статс-дама сказала об этом великому князю, и Константин Павлович, будучи шефом Первого кадетского корпуса, изволил приказать Зеленскому поехать в дом этой дамы и вылечить ее ребенка.
Доктор повиновался — поехал и скоро вылечил больное дитя, но платы за свой труд не взял.
Одобряет ли кто или не одобряет этот его поступок, но я говорю, как происходило».
Комментарии посетителей (2)