2422
Интервью: режиссер Гжегож Яжина
На сцене ТЮЗа им. А.А. Брянцева состоялся XIV Международный театральный фестиваль «Радуга». Фестиваль открылся спектаклем Гжегожа Яжины по пьесе Дороты Масловской «У нас все хорошо», который был поставлен в Варшаве. Мы решили спросить режиссера о том, как создавался спектакль.
30 мая торжественно завершился XIV Международный театральный фестиваль «Радуга». В течение семи дней (24 – 30 мая) на сцене ТЮЗа им. А.А. Брянцева на суд петербургских зрителей и театралов были представлены одиннадцать спектаклей.
В программе фестиваля, по традиции, были представлены режиссеры с мировыми именами и молодые режиссеры, громко заявившие о себе в последние годы.
Фестиваль открылся спектаклем Гжегожа Яжины по пьесе Дороты Масловской "У нас все хорошо", который был поставлен в 2009 году в Варшаве. Мы решили спросить режиссера о том, как создавался спектакль.
Гжегож, скажите, к какому направлению Вы себя причисляете? Как Вы могли бы охарактеризовать собственный стиль? И можно ли говорить о стиле Гжегожа Яжины?
Я никогда не думаю о методе постановки, о том, к какому направлению она относится; ставлю спектакль так, как чувствую. И нет ничего главного или второстепенного. Понимаете, спектакль подобен химической реакции: нужно соединить разные элементы, и возникает искомое, чудесное. Но в работе "У нас все хорошо" можно выделить основу – это текст. Мы заказали пьесу Дороте Масловской, поскольку для меня было важно работать с незаезженным материалом, заниматься не очередной трактовкой, а ставить с нуля. Вообще, я считаю, литературную основу фундаментальной для режиссера, и стараюсь, чтобы мои постановки отличались друг от друга, т.е. у меня нет единого стиля, который бы накладывался на все пьесы.
Хорошо, но когда Вы читали пьесу, что вышло на первый план?
Когда я читал пьесу Д. Масловской, я понял: там все рассказывается через отрицание. И мне тоже захотелось отрицать – вырезать слишком реалистичные ремарки, и поставить все, наоборот, в очень абстрактном пространстве. Вообще, это тяжелая история про девочку и бабушку, которая погибла при бомбежке, поэтому герои на самом деле не живут, их род оборвался. Но я подумал: спектакль при этом должен быть легким, сделанным в условной манере. Поэтому декорации представляют собой большие белые экраны и комиксы, которые на них проецируются.
Как актеры должны существовать в Вашей декорации и в сложносочиненной пьесе Дороты Масловской?
Текст Д. Масловской, действительно, необычен: он отличается от С. Мрожека или Я. Гомбровича. Для его постижения артистам необходима специфическая техника. Это уже второй опыт работы труппы с материалом Масловской, так что навык у нас есть. Мы обсуждаем, отбираем то, что нравится, что хотим развивать. Я считаю, текст должен произноситься легко, без тяжести; не надо акцентировать каждое слово, а то получится дурной театр, кабаре… В то время, как наша задача - будоражить зрителя, будить его воображение, вскрывая многозначность и красочность пьесы.
Поскольку я работаю простым методом - актеры учат текст, а потом разыгрывают его так, как чувствуют, - они могут добиться легкости через импровизацию. Потом я добавляю свет, звук, определяю все тонкости концепции.
Если говорить о концепции, то нельзя не спросить о Польше и о том, какие проблемы Вашей страны вы разбираете в спектакле?
Наша самая большая боль - прошлое, от которого мы еще не отстранились и не проанализировали. Мы только-только начали этим заниматься, что странно и даже непонятно, ведь Польша воевала наравне с другими, и было много жертв, несправедливостей. В спектакле много говорится о том, что необходимо переживать, изживать проблемы Истории.
Беседовала Елизавета Снаговская
ТЮЗ имени А.А.Брянцева |
Рекомендованы для посещения Петербургом2
|