Дзен
ВК
еженедельной рассылке
Телеге.
В 1930-х годах в квартире на пл. Искусств, дом 3, проживала большая семья Исаака Израилевича Бродского: сам художник, его жена Татьяна Петровна Мясоедова, две ее сестры — Ольга и Анастасия, племянник Дмитрий и сын художника Евгений, а позднее и художник из Бердянска Петр Белоусов. Интерьеры дома-музея максимально полно сохраняют атмосферу того времени, подлинные вещи семьи, расстановку мебели и развеску картин на стенах.
Но одно из помещений — комната, где жили художник и его супруга, — не сохранило своего наполнения и известно нам только благодаря фотографиям и воспоминаниям современников. Именно эта комната может многое дать для понимания мира художника, его предпочтений и интересов. В стихотворении Марины Цветаевой 1926 года «Попытка комнаты» есть строка: «Дом встречи...» Представляется, что именно этими словами можно охарактеризовать новый выставочный проект: в реконструированной спальне Бродского, благодаря попытке воссоздать личную комнату, мы встречаемся с художником и особой частью его коллекции — сокровенным образом его души.
Исаак Израилевич Бродский был удачливым и талантливым коллекционером. За несколько десятилетий он собрал более полутора тысяч работ известных русских мастеров, в прямом смысле слова наполнив ими свой дом и свою жизнь. «„Интересам" картин подчинялась и жизнь всей семьи, — вспоминал Евгений Исаакович, сын художника. — Так, например, мебель должна была быть только низкой и не очень большой, дабы не отнимать слишком много площади от стен. Картины и рисунки, висящие на открывающихся створках дверей, конечно же, мешали проходу, а периодические уборки помещений превращались в настоящую проблему...»
Хранящиеся в собрании музея обширные фотографические материалы позволили с большой точностью воссоздать интерьер личной комнаты художника, в которой все доступные поверхности занимали графические произведения из его коллекции.
Основанная на детальном изучение архива художника историческая реконструкция дает возможность увидеть более ста пятидесяти редко экспонируемых графических листов, круг имен авторов которых — Репин, Бенуа, Серов, Сомов, Малявин, Рябушкин, Яковлев, Кустодиев — не только отражает уровень собрания коллекционера и его художественные пристрастия, но и дополняет наши представления о творчестве этих и многих других именитых художников — современников, учителей и друзей хозяина квартиры на площади Искусств.
Увлечение коллекционированием возникло у Бродского еще во время учебы в Императорской Академии художеств, когда Илья Ефимович Репин подарил ему три своих рисунка. Но настоящая страсть к коллекционированию появилась у Бродского позже, в 1910-е годы. Он вспоминал: «Как-то совсем незаметно я стал завзятым коллекционером и с увлечением начал собирать любимых мною художников. Работы Репина, Серова, Врубеля, Степанова, Архипова, Коровина, Сомова, Туржанского, Головина и других все более и более заполняли стены моей квартиры».
По количеству произведений в коллекции Бродского живопись сильно уступала графическим работам. Частично это было связано с тем, что графика занимала меньше места и ее было легче хранить, но, возможно, графика привлекала Исаака Израилевича и своей неофициальностью, а часто и незаконченностью, жизненностью, особой авторской выразительностью.
Попытка проанализировать принцип развески работ представляется весьма сложной задачей. Здесь явно чувствуется хаотичность, присущая страстным коллекционерам. Так, неожиданно в «иконостас» Репина проникают внушительных размеров портрет Ворошилова и таинственные работы мистика Виктора Замирайло. Миниатюрные иллюстрации Владимира Маковского соседствуют с яркими и энергичными рисунками Александра Яковлева, а экспрессивная графика Михаила Врубеля располагается рядом с изящными работами Валентина Серова и Константина Сомова. Единственная часть комнаты, которой присуща цельность, посвящена работам Филиппа Малявина, с именем которого связано одно из первых юношеских воспоминаний Бродского-коллекционера. Однажды на выставке Малявин, чьи рисунки оценивались в две-три тысячи рублей, по-приятельски отдал Бродскому свой рисунок «Три бабы» за сумму, почти в десять раз уступавшую изначальной цене. Бродский с гордостью отмечал, что эту работу он тогда ловко переманил у одного богача. Когда художник стал состоятельным человеком, свою коллекцию он пополнил десятками работ Малявина.
Мебель в этом интерьере — лишь необходимое дополнение, внимание любого входящего сюда, однозначно, было поглощено графической сюитой, слитой из многих имен, тем и техник, наполнявших комнату художника и коллекционера. И хотя перед нами лишь реконструкция интерьера, мы можем с уверенностью утверждать, что «личная комната художника» — это образ самоотверженной любви к искусству, которому была посвящена вся жизнь хозяина квартиры и его домочадцев, вовлеченных в орбиту этого всепоглощающего чувства.
.jpg "Новый торговый центр на 5,5 тысяч м² откроется в Приморском районе")
.JPG "В петербургском Пулково 20 рейсов задержаны и 2 рейса отменены")
