Дзен
ВК
еженедельной рассылке
Телеге.
Александр Климцов:
Основная тема проекта - осознание женской самодостаточности. Женщина нового формата совершенно независима, она создает или избавляется от мешающего ей одним универсальным движением. Это та сила которая вызывает страх, но не в формате обычной боязни, но как некий античный трепет, возникающий при осознании сочетания красоты и могущества. Я конечно формулирую некий воображаемый мир, где женщина может вообще все. Но эманации таких женщин существуют и в реальности, и сила, стоящая за ними, дается им при сборке.
Появление Александра Климцова на художественной сцене сразу привлекло внимание – первый же проект был номинирован на премию Кандинского. Техника, в которой работает художник – яростная акриловая живопись по обратной стороне стекла, заставляла терзаться критиков, в попытке найти нишу для молодого автора где-то между поп-артом и неоэкспрессионизмом, на всякий случай с оговоркой «дизайн» в попытке оправдать нехарактерную для Петербурга глянцевитость поверхности и неприлично гламурную живописность. По каким-то причинам Климцов исчез из поля зрения на пять лет, чтобы появиться с новым проектом, попадающим в самую сердцевину поствосьмидесятнического дискурса, озвученного Леди Гагой и проиллюстрированного Джеффом Кунсом – искусство, заявила эта пара, умело балансирующая на грани кэмпа – это попса. Раньше поп был арт, а теперь искусство стало частью поп-культуры, и женщина в ней кто? Интерпретация фотографий Кунса традиционно истерично амбивалентна – такой же взрыв эмоций у полупросвещенной публики вызвал лишь портрет Дарьи Жуковой на кресле работы норвежского художника Бьярне Мельгорда, на самом деле порицавшего расизм и гендерные проблемы, но трактованного ровно наоборот.
В этом смысле Климцов, внезапно для представителя социума, затюканного убого-мещанским гендерным дискурсом, предлагает рассмотреть совершенно новую ролевую модель. Эта модель игнорирует доминирующую в патриархальном сообществе идею женщины как предмета обмена, где субъективность ее не предусматривается как принцип. Казалось бы в этот момент он просто обязан завалиться в идею какого-нибудь кристально чистого феминизма – но проблема в том, что такового не существует – любая феминистка намертво привязана к идее обмена, так же как атеист привязан к идее бога, только со знаком минус. И обратной стороной кухонного рабства становится гламур, также деперсонализирующий женское. Женщина есть только модель, тело, вещь, неистово барабанящая в пустую кастрюлю, некогда наполненную борщом. Новое женское лежит за гранью гендера, в плоскости ощущений от жизни, и это женское страшит, тревожит и раздражает. Это женское невозможно купить, продать, его невозможно использовать как сексуальный объект или обменять по гарантии. Это женское само кого хочешь и на что хочешь обменяет. Балансируя между обвинениями в мизогинии и избытке тестостерона, оно ловит ощущения – где чем больше знаешь, тем больше умеешь и тем полнее живешь, зачастую
.JPG "В петербургском Пулково 20 рейсов задержаны и 2 рейса отменены")
